Аналогичный мир - 4 (СИ) - Страница 12

Ларри шёл быстро, но без спешки, изредка быстро поглядывая на магазинные витрины. Дом он обустраивал по памяти и каталогам, но фотография — это одно, а в витрине те же шторы совсем по-другому смотрятся.

Заседания школьного совета проходили в конференц-зале, во всяком случае, именно там они собирались в первый раз, и, войдя в школу, Ларри сразу пошёл туда.

— Добрый день, Левине, — приветствовал его румяный седой Шольц от седьмого «а». — Завидная точность.

— Здравствуйте, Шольц, — ответно улыбнулся Ларри.

Прошлое заседание вёл директор и так повернул, что они сразу стали называть друг друга по фамилии, но без мистеров и сэров. И не официально, и без фамильярности.

Собрались быстро. На этот раз были все. Директор занял своё место, представил отсутствовавших в прошлый раз, и приступили к работе. Обсуждали устав, стипендии, поступление пожертвований, маршруты школьных автобусов, которые будут собирать учеников по утрам, а после уроков развозить по домам… Всё шло ровно и деловито.

Ларри чувствовал себя уже совсем уверенно, если бы не сидевшая напротив и чуть наискосок от него женщина. Он всё время чувствовал на себе её взгляд. Не враждебный, но очень упорный, изучающий. Будто она пыталась узнать его, вспомнить. Но… но он раньше не видел её, он уверен. Она… Она… внешне белая, но что-то… нет, если и есть какая-то примесь, то очень и очень малая, незначащая, и дело не во внешности, а… нет, что-то… Её взгляд тревожил, но не раздражал, как обычные «белые» взгляды. Под конец заседания Ларри окончательно убедился в своём предположении, что она хочет поговорить с ним и не просто хочет, а ей этот разговор важен и нужен. Ну, что ж, после заседания — пожалуйста. И, когда их глаза в очередной раз встретились, Ларри мягко улыбнулся и кивнул. Она поняла и тоже кивнула.

Наконец всё обсудили, стали вставать и прощаться. Ларри задержался, обсуждая с директором и выбранной казначеем Эллен Эриксон из десятого «а» поступившие целевые пожертвования на стипендии. Решили, что конкретные вопросы станут решать, как только наберётся достаточная для решения сумма.

Она ждала его в коридоре и, как только он вышел из конференц-зала, сама подошла к нему.

— Вы… извините, вы — Левине? Да?

— Да, — кивнул Ларри, — Лоуренс Левине, — и улыбнулся, — к вашим услугам.

— Я — Эстер Чалмерс, — она запнулась.

— Да, — пришёл ей на помощь Ларри. — Первый «А», я не ошибся?

— Нет, — благодарно улыбнулась она. — Но… простите, я понимаю, это глупо, но я хочу вас спросить.

Ларри молча ждал.

— Вы… простите, — и с внезапно прорвавшейся решимостью, — Какое вы имеете отношение к тем Левине? Я знаю, вы — ювелир, ювелир Левине — это… это же не случайно?

— Да, — очень спокойно кивнул Ларри. — Вы правы. Я пятнадцать лет… прожил в доме сэра Маркуса Левине, был его учеником и подмастерьем. А…

— А я, — перебила она его, — я — сестра Дэвида, мужа…

— Мисси рут?! — вырвалось у Ларри.

— Да, — она горько улыбнулась. — Вы… вы знали её?

— Я видел её только один раз, — извиняющимся тоном сказал Ларри. — Но… но мне рассказывали о ней. И о сэре Дэвиде.

Разговаривая, они незаметно для себя вышли во двор.

— Я была совсем девочкой, родители погибли, — она говорила с привычной скорбью. — И когда Дэвид женился, Рут заменила мне мать. А потом… — она прерывисто вздохнула. — Потом, когда кольцо стало сжиматься… Словом, Дэвид сумел выправить мне документы, и я стала условной, почти цветной, но свободной и в услужении. Это стоило больших денег. Очень больших. Меня он спас. А сам… Вы знаете?

— Да, — кивнул Ларри. — Я знаю. И о сэре Соломоне тоже.

— Там… никто не уцелел?

— Нет, — коротко ответил Ларри и с удивившей его самого решимостью предложил: — Я провожу вас?

— Спасибо, — просто ответила она. — Я живу в Цветном.

Ларри постарался скрыть вздох облегчения.

Они шли рядом, но взять её под руку он всё-таки не рискнул. Она рассказывала ему о брате — дизайнере, талантливом художнике, о Рут, какая у них была дружная хорошая семья, как Дэвид и Рут решили спасать её.

— Это Рут настояла, чтобы я жила отдельно и приходила на день, будто на работу. И не входила в дом, если не видно условного знака. А потом… был погром. И я… меня не нашли. Но я осталась в чём была. На квартире знали, что я, — она улыбнулась с горькой насмешкой, — работаю на жидов, и я побоялась вернуться. Да и все мои вещи были у Дэвида, а их дом разграбили. Я не знаю, что бы со мной сталось, если бы не Эд, Эдвард Чалмерс.

— Ваш муж? — рискнул спросить Ларри.

— Да. Он был тоже… условный, и мы жили в Цветном. Эд считал, что там легче… выжить. Среди своих, — и искоса посмотрев на Ларри, сказала: — Он погиб. Его вместе с другими цветными мобилизовали на работы, и в бомбёжку… в Атланте.

Они подходили к Цветному кварталу. Ларри вдруг понял, что сейчас они простятся и… и ему будет не хватать её. Хотя они просто шли рядом, она рассказывала о себе, но…

— Я живу на Новой улице, третий дом слева от перекрёстка.

— У вас большая семья? — заинтересованно спросила она.

Интерес этот был обычным женским, но у Ларри вдруг перехватило дыхание.

— Нас двое. Я и сын. Он в третьем «Б».

— А… его мать?

Ларри улыбнулся.

— Прошлым летом я нашёл сына. Я работал в имении, а сюда мы приехали этой весной.

— А…? Ну да, — кивнула она. — Я поняла, простите.

— Что вы? — удивился Ларри. — Вам не за что просить прощения. Я был рабом. После… смерти сэра Маркуса меня продали с торгов, и три года, до самого Освобождения…