Аналогичный мир - 4 (СИ) - Страница 226

226

— Идёт, — кивнул Андрей. — У меня там сумка в хранении.

— Ну, так поехали, — кивнул Макарыч. — Здесь глухо.

Андрей улыбнулся и сел поудобнее.

На вокзале, пока Макарыч ловил клиентов, он сбегал в камеру хранения за сумкой, а, когда вернулся, в машине уже сидели на заднем сиденье трое — двое рослых мужчин, а между ними женщина, маленькая и худенькая, как подросток. Андрей засунул сумку в забитый чемоданами багажник и сел рядом с Макарычем.

— Всё, поехали, — стронул машину Макарыч.

— Так это тебя ждали? — весело удивилась женщина.

— А что? — сразу ответил Андрей. — Разве не видно, какой я особенный?

Мужчины засмеялись, а Макарыч насмешливо хмыкнул.

Но общим разговор не стал. Пассажиры тихо говорили о чём-то своём, Макарыч глядел на дорогу, а Андрей на его работу. Учёба вприглядку — всё равно учёба. Вёл Макарыч машину легко, немного рисуясь, но совсем немного. Стало уже совсем темно, и дорога в мокрой подмерзающей корке, но скорости Макарыч не снижал.

— Рассадино, — сказал он, не оборачиваясь, когда показались светящиеся окна деревни.

— Четвёртый слева, — ответил один из мужчин.

Макарыч мягко притормозил у высоких дощатых ворот. Пассажиры, теснясь, выбирались из машины. Вышли и Андрей с Макарычем помочь с багажом. Гостей, видимо, ждали, и из боковой калитки вышла высокая старуха в накинутой на плечи тёмной шали, а за ней двое высоких, как она, подростков. Пока старуха обнимала и целовала приехавших, мальчишки споро разобрали выгруженные из багажника чемоданы и поволокли их внутрь. Андрей захлопнул багажник и вернулся в машину, а минуту спустя сел на своё место Макарыч, захлопнул дверцу и рванул с места. По его довольной ухмылке, Андрей понял, что чаевые были щедрыми.

— Ну, — вздохнул Макарыч, выруливая на большую дорогу. — С богом и домой. Хорошо погулял-то, Андрюха?

— Лучше всех, — весело ответил Андрей.

— За каким таким ездил-то? Неуж, ближе Царьграда шмоток не нашёл?

— Проведать надо было человека одного, — Андрей усмехнулся. — С довойны не виделись.

— Война ж тебя старше, — удивился Макарыч.

— Мы в Пограничье жили, — объяснил Андрей. — Как под Империю попали, так для меня война и началась.

— Ну, тогда понятно, — кивнул Макарыч. — Хлебнул, значит.

— Досыта, — серьёзно ответил Андрей.

— Слышал я про угон. Говорят, страшное творилось. Сколько семей порушилось.

Он говорил не спеша, пересказывая слышанное и читанное, а Андрей соглашался и поддакивал. Спорить не о чем, а что Макарыч и десятой доли не знает, как оно там было, так ему и не надо всего знать, крепче спать будет. Когда всё знаешь и помнишь, жить тяжело.

— Тебе в «Холостяжник»?

— Нет, на «Корабль».

— К брату, значит, — кивнул Макарыч и свернул в проулок. — Отсюда ловчее. И правильно, семья всегда дороже всего, — и, лукаво покосившись: — Старший брат в отца место.

— Точно, Макарыч, — охотно согласился Андрей.

«Корабль» сверкал всеми окнами.

— Ага-ага, — закивал Андрей. — Ну, спасибо, Макарыч, с меня…

— Завтра колымагу мою отмоешь, — закончил за него Макарыч. — Понял?

— No problems! — весело ответил по-английски Андрей, выволакивая наружу свои вещи.

Он захлопнул крышку багажника, и машина сорвалась с места, как будто его хлопок и стронул её. Андрей взвалил на плечо тюк, подхватил сумку и пошёл к подъезду. Под ногами хрустела корка смёрзшейся воды, дождь кончился и заметно похолодало. Вовремя он прибарахлился.

В коридоре уже пусто: детвору спать укладывают. Остановившись у знакомой двери, Андрей пошаркал подошвами по коврику, сбросил на пол тюк и полез за ключами.

Когда пришла Женя, обед у Эркина был уже готов. Они пообедали, Алису уложили спать, а Эркин пошёл в дальнюю комнату готовить на завтра уроки.

Писал, читал и вроде даже правильно получалось, а в голове одно: Андрей. Неужели его отберут? У Бурлакова все права на Андрея, и у них одна кровь, а он Андрею записанный, а что бумажка против крови? Бумага. Скомкал и выбросил, а если сжёг, то как и не было.

Закончив с русским, он отложил тетрадь — Женя потом проверит — и взялся за физику. Всё бы ничего, если бы не формулы: буквы как в английском, а называются по-другому. Мирон Трофимович сказал, что это по латыни. Сколько же языков на свете? Интересно, есть ли хоть один человек, который бы все языки знал?

Решив задачи, Эркин тряхнул головой и стал перечитывать параграф. В общем, физика ему нравилась. Как и остальные предметы.

Пока он делал физику, проснулась Алиса. Он слышал, как Женя разговаривает с ней, и улыбнулся, не отрываясь от учебника.

Заглянула Женя.

— Эркин, чаю хочешь?

Эркин поднял голову и смущённо улыбнулся ей.

— Физику только закончу, ладно?

— Хорошо, — улыбнулась Женя и ушла.

Эркин снова уткнулся в учебник.

В кухне Женя накрыла на стол.

— Алиса, руки мыть.

— Ну, мам, я же не гуляла, а спала. Я лучше за Эриком схожу.

— Без всяких «ну», — отрезала Женя. — И Эркина не беспокой, он уроки делает.

Алиса вздохнула, надула губы и побрела в ванную. То уроки, то стирка, то ещё что-нибудь эти взрослые выдумают, лишь бы от неё отвязаться. И Андрюхи нет, он хоть и приставучий, и дразнится, а без него совсем тихо и скучно. Она долго и тщательно мыла руки, потом вытирала их, палец за пальцем. А мама почему-то совсем не торопила её.

Эркин дочитал параграф, закрыл книгу и встал. Потянулся, сцепив пальцы на затылке, выгнулся на арку и выпрямился. Почему-то всякий раз после чтения или письма ему хотелось двигаться, гонять по телу волну, тянуться в полный размах, до хруста в суставах. Но его ждала Женя, и он ограничился ещё одной аркой.

226